пусть другие займутся этим; это не мое дело; с меня хватит!
- C'est comme ça! il ne faut pas désespérer, vieux défenseur du peuple! - Miséricorde! que d'autres s'en mêlent! (G. Flaubert, L'Éducation sentimentale.) — - Вот какие дела! И не надо отчаиваться, старый защитник народа! - Помилуй бог! Пусть теперь этим занимаются другие!

лезть, вмешиваться в чужие дела
Rien n'était conclu: il fallait tout de même que les éventuels fiancés se rencontrent avant de décider ... Mais l'affaire était en excellente voie. Aucun des deux intéressés n'avait paru se formaliser qu'on se mêlât de ses oignons. L'un et l'autre semblaient juger la solution raisonnable dans son principe. (M. Bataille, Les Sacrilèges.) — Ничего еще не было решено окончательно: надо было все же, чтобы предполагаемые жених и невеста встретились, прежде чем принять решение ... Но дело было на мази. Казалось, ни одна из заинтересованных сторон не была против того, чтобы вмешивались в ее дела. По-видимому, и тому и другому такое решение проблемы в принципе казалось разумным.
- mêle-toi de tes oignons

С той самой минуты, как Гренгуар понял, какой оборот приняло все дело, и убедился, что для главных действующих лиц этой драмы оно, несомненно, пахнет веревкой, виселицей и прочими неприятностями, он решил ни во что не вмешиваться. Бродяги же, среди которых он остался, рассудив, что в конечном счете это самое приятное общество в Париже, продолжали интересоваться судьбой цыганки. Поэт находил это вполне естественным со стороны людей, у которых, как и у нее, не было впереди ничего, кроме Шармолю либо Тортерю, и которые не уносились, подобно ему, в заоблачные выси на крыльях Пегаса. Из их разговоров он узнал, что его супруга, обвенчанная с ним по обряду разбитой кружки, нашла убежище в Соборе Парижской Богоматери, и был этому весьма рад. Но он даже и не помышлял о том, чтобы ее проведать. Порой он вспоминал о козочке, но этим все и ограничивалось. Днем он давал акробатические представления, чтобы прокормить себя, а по ночам корпел над запиской, направленной против епископа Парижского, ибо не забыл, как колеса епископских мельниц когда-то окатили его водой, и затаил на него обиду. Одновременно он составлял комментарий к великолепному произведению епископа Нойонского и Турнейского Бодри-ле-Руж. De сира petrarum что вызвало у него сильнейшее влечение к архитектуре. Эта склонность вытеснила из его сердца страсть к герметике, естественным завершением которой и являлось зодчество, ибо между герметикой и зодчеством есть внутренняя связь. Гренгуар, ранее любивший идею, ныне любил внешнюю форму этой идеи.